В этой статье посмотрим на опыт Индии, где государство попыталось дистанцироваться от угольной отрасли, тепловой энергетики и к чему это привело.
Затемно, обычно по выходным, уголь из индийских шахт начинает свое долгое, незаконное путешествие по восточному побережью страны. Первыми за дело берутся местные труженики, такие как Рави Кумар, 26-летний мужчина, чья желтая рубашка, как и лицо и руки измазаны углем. Эксплуатируя свой велосипед как тачку, парень, согнувшись пополам, взбирается в гору. Одной босой ногой он прокручивает педаль, вторая же, уже в сандале, служит тормозом. Велосипед загружен полудюжиной мешков с углем, украденных из ближайшей шахты.
Есть сотни других мелких горе-расхителей, подобных ему, которые пополняют свой семейный доход по выходным. Уголь с велосипедов продается или местным мастерским по обработке металла, кирпича или оправляется грузовиками в ночное путешествие в Хазарибаг, самый большой город в штате Джаркханд.
На склонах вдоль дорог в Хазарибаге, клубясь и взрываясь густыми взрывами смольного дыма, из угольных печей катил отчаянно рыжий вал огня. Примерно так мог описать ситуацию с углем какой-нибудь индийский Диккенс.
Эта армия ночных челноков ворует уголь, «кормит» печи, заполняет железнодорожные вагоны и снабжает электростанции, которые оживляют, в итоге экономику Индии. То же самое наблюдается в большей части Азии, где с 2006 по 2016 год потребление угля увеличилось на 3,1% в год, что составляет почти три четверти мирового спроса.
В прошлом году Индия стала вторым по величине в мире сжигателем после Китая, потребив на 27 млн тонн или на 4,8% больше угля чем в 2017 г. Что впервые за последние 4 года привело к увеличению мирового потребления угля. Спрос на уголь в Китае также немного увеличился. Бангладеш, Пакистан, Филиппины и Южная Корея показали еще более уверенный рост. Повышенный спрос привел к скачку цен на энергетический уголь. За последние два года цены практически удвоились.
При этом Индия реализовывает планы по введению альтернативной генерации электроэнергии. Еще до саммита в Париже (2015г.) премьер-министр Нарендра Моди пообещал, что к 2022 году мощности ВИЭ в Индии составят 400ГВт, сегодня эта цифра уже - 227 ГВт.
Одно дело – объявить о приоритете сокращения угля в энергетическом балансе страны, и совсем другое – изучить последствия ухода от доступного источника топлива в Индии.
Надо признать, сегодня Индия основательно подсажена на уголь. Он используется в генерации более трех четвертей электроэнергии в стране. Добыча и производство электроэнергии составляют десятую часть промышленного производства Индии. Углепром обеспечивает рабочие места в регионах. В угольной промышленности насчитывается до 500 000 человек. Компания Coal India планирует нарастить добычу угля с 560 млн тонн в 2017 году до 1 млрд тонн к 2020 году.
По словам Рохита Чандры, политолога, написавшего книгу об угольной промышленности Индии, 10-15 млн. человек извлекают выгоду от добычи угля через социальные программы в шахтных городках. Он отмечает, что в восточных штатах Coal India предоставляет услуги по строительству дорог, домов, снабжение водой. Это также большой источник доходов для властей штатов в бедных районах. Железные дороги, на которых работает более 1,5 млн человек также зависят от угля. Поскольку добывающие предприятия находятся на востоке, вдали от крупнейших городов, уголь составляет половину объема в грузоперевозках.
Лишней иллюстрацией устойчивости угольного сектора служит ситуация вокруг ТЭС Патрату, построенной еще 1962 году советскими инженерами, но функционирующей по сей день. Последние лет 5-7 станция выглядит совсем удручающе - подсолнухи прорастают среди ржавых распорок подстанции, буйволы время от времени блуждают по просторному турбинному залу. Поразительно, что это не помешало Премьеру Моди в мае этого года озвучить планы по частичной модернизации ТЭС и продлении сроков эксплуатации еще на 20 лет.
При этом, нельзя назвать проект Патрату одиночным выстрелом. Станция является частью масштабной кампании по введению 48ГВт мощностей на угле, в периоде с 2017 по 2022г.
Ситуация вокруг Патрату дает представление о хитросплетениях между углепромом, экономикой и властями, которые пустили корни еще с момента появления современной Индии. После обретения независимости в 1947 году индийское правительство издало закон об электроэнергии. Закон позволял передать британские шахты в частные индийские руки, правда, в 1973 году активы были национализированы, после того, как место получило название «убойная добыча» в связи с ужасающим количеством несчастных летальных случаев. С тех пор, добыча угля и генерация электроэнергии находились в государственных руках. Во время «холодной войны» Советский Союз поспособствовал развитию инфраструктуры, что укрепило государственную модель управления.
Три фактора помогут нам объяснить, почему уголь, скорее всего, так и останется национальным достоянием Индии в обозримом будущем.
Фактор №1 - Политика.
Добыча угля в Индии невероятно заполитизирована, где для экономики не находится места. Рамеш Шаран, ректор Университета в Хазарибах говорит, что около трети от объема угля в Джаркханде добывается незаконно. Бизнес набивает карманы бизнесменов, политиков, чиновников, что особенно чувствуется во время выборов.
Даже болливуд решил поспекулировать на этой теме. «Банды из Васейпура», блокбастер 2012 года рассказывает драматичную историю, как местная мафия десятилетиями третировала угольные компании в Джаркханде для извлечения личной и политической выгоды.
Усилия по сокращению роли государства в отрасли, к сожалению, не оправдались. В 1990-х годах металлургам и другим крупным потребителям разрешалось добывать уголь для собственных нужд, что привело к печально известному скандалу под названием «Coalgate». В 2014 году Верховный суд аннулировал договоры на добычу угля частными компаниями, заключенные в период с 1993 по 2010гг, после того, как выяснилось, что контракты заключались по завышенным ценам, в результате сговора между крупными промышленниками, государственными банками и местными чиновниками. Эксперимент стоил правительству 33 млрд долларов. Учитывая, столь плачевный опыт, решение о переходе с угля на альтернативную генерацию или любой другой вид топлива, наверняка встретит серьезную политическую критику.
Фактор №2 - экономика.
Угольная энергетика слишком велика, чтоб подвергать себя риску. За последнее десятилетие частные фирмы за счет банковских кредитных программ построили 84 ГВт генерирующей мощности на угле (больше 1/3 в стране). Пересмотр энергетического микса в пользу ВИЭ ставит угольную генерацию в уязвимое финансовое положение.
Стоит отметить, что прирост мощностей угольных ТЭС до сих пор не оправдал ожиданий. Проблема кроится в энергосетях, разветвлённость которых ограничена, а поставки электроэнергии населению нестабильны. В результате, угольные ТЭС со своей избыточной мощностью оказались за бортом. Средний коэффициент загрузки (КИУМ) составил 60% в 2016-17гг, по сравнению с 70% в 2012-13гг. Их доходы резко сократились.
С учетом того, что мощности вводились за счет банковских кредитов, недозагрузка энергоблоков ТЭС поставила банки в положение dire straits («отчаянное положение»). Арвинд Субраманян, финансовый советник правительства утверждает, что 40-50 ГВт мощностей компаний тепловой генерации сегодня не справляются с платежами по кредитам. По его словам «стрессовые активы» сегодня составляет 15% в банковской системе Индии, что подвергает рискам экономику в целом.
Вдобавок ко всему, в Индии Уголь может сохранять свои позиции за счет иммунитета к международному давлению по вопросам экологии.
Индия отказывается принимать европейскую позицию, смысл которой в том, что Индия не может продолжать наполнять атмосферу углекислым газом, просто потому, что развитые страны исчерпали все возможные «углеродные ресурсы». В итоге, правительство Индии продолжает поддерживать угольные проекты. В докладе международного аналитического центра говорится, что углепром в Индии получил почти в три раза большую поддержку, чем проекты в области возобновляемых источников энергии в 2017 году.
Фактор №3: неустойчивый баланс в энергосистеме Индии
Это неустойчивый баланс в энергосистеме Индии и old fashioned ЛЭПы тому виной. Как и везде в мире прирост мощностей ВИЭ осложняет работу национальных операторов сетей. Инфраструктура нуждается в дорогостоящей модернизации для подключения новых солнечных и ветровых парков к системе, то есть, перемещению электроэнергии со штатов, где светит солнце в места более «пасмурные». 158GW мощностей ВИЭ, которые предполагается построить в течение следующих четырех лет, могут создать дополнительную нагрузку на систему.
Скорее всего, уголь и ВИЭ будут жить бок о бок в течение многих лет. Сегодня многие в Индии по-прежнему живут без света. Средний индиец тратит меньше электроэнергии, чем житель Габона. Премьер - Министр Моди хоть и является активным ВИЭ-евангелистом, но до тех пор, пока другие виды резервной мощности, такие как «storage capacity», не станут дешевле, система по-прежнему будет нуждаться в угольных ТЭС, чтобы поддерживать баланс напряжения в сети. Если спрос на электроэнергию поднимется, например, с ростом числа электромобилей, уголь может стать еще более важным компонентом в энергетическом балансе.
В долгосрочной перспективе стратегия развития заключается в размещении новых угольных электростанций в таких местах, как Джхаркханд, недалеко от источников угля и далеко от крупных городов.
